Доклад на международном симпозиуме «Кавказская Албания и лезгинские народы…» 
Москва, 2008

Недавно, спустя семь лет, материалы симпозиума были опубликованы, но этот доклад не был включен по решению Аликбера Аликберова и Муртузали Гаджиева. А. Аликберов написал объемную монографию «Эпоха классического ислама на Кавказе», где нет ни слова, какими жестокими методами арабы заставили местное население принять ислам, как они беспощадно уничтожали албанскую культуру, а М. Гаджиев умудрился снизить возраст Дербента с 5000 до 2000 лет, совершенно закрывая глаза на многочисленные остатки киммерийских и скифских сражений в Дербенте. Запомним, что стараниями именно этих лиц ФЛНКА вышла на международную арену под Сасанидской эмблемой. Теперь они курируют албанскую тему в ФЛНКА.

1. АЛБАНСКОЕ ПИСЬМО
Исторические источники однозначно доказывают, что кавказские албанцы имели свою письменность. Согласно албанской историографии, эта письменность, исчезнувшая в XII в. н.э., существовала еще в дохристианское время.
История изучения албанской письменности фактически начинается с 1937 года, когда появилось сенсационное сообщение о том, что И. В. Абуладзе обнаружил албанский алфавит в Эчмиадзинском рукописном фонде Ереванского «Матенадарана» (рукопись №7117 XV века) и академик А. Г. Шанидзе установил его подлинность. Позже, начиная с 1948 года, азербайджанскими археологами были обнаружены в Мингечауре алтарный камень и несколько подсвечников с албанской графикой. Существует еще несколько фрагментарных надписей, обнаруженных в Балушене, Дербенте, Гунибе и других местах бывшей кавказско-албанской территории. Эти письменные памятники при помощи уже известного «Матенадаранского» алфавита тщательно исследованы специа-листами. Согласно общепринятой в албановедческой науке концепции, они написаны на языке, близким к удинскому, одному из лезгинской подгруппы восточно-кавказских языков, хотя не получено ни одного предложения на албано-удинском языке и не установлены ни лексический состав, ни грамматические особенности древнего албанского языка. Последнее время появились сообщения об обнаружении в Синайском монастыре палимпсестов с албанской графикой. Объема албанского текста на этих палимпсестах, фотографических рисунков албанского письма и результатов дешифровки этого материала нам не удалось обнаружить в периодических изданиях.

2. «АЛУПАНСКАЯ КНИГА» —
КРУПНЫЙ ПИСЬМЕННЫЙ ПАМЯТНИК КАВКАЗСКОЙ АЛБАНИИ

В одном из дагестанских журналов, вышедшем в Махачкале в 1991 году, была опубликована копия одной страницы неизвестной книги, написанной албанской графикой. Эту страницу сопровождал редакторский текст: «Перед вами страница из старинной книги. Текст книги, написанный албанскими буквами, еще не прочитан. Книга находилась у Новрузбекова Эмина, сына Сеферали из г. Хачмаса. У Эмина книгу взял арабист Муьжруьм из Дагестана. Копию до этого успел снять Седредин Максимов из села Хьил. Мы обращаемся к читателям, если кто знает что-либо о копиях или о судьбе книги, просим сообщить в наш журнал. Мы ждем также комментарии ученых относительно приводимого текста».
Позже нам удалось получить из личного архива известного лезгинского поэта ныне покойного Забита Ризванова 50 страниц этой книги, но, к сожалению, в виде фотокопий (за что выражаю ис-креннюю благодарность семье Ризвановых).
Таким образом, в наших руках оказался самый крупный по объему текст албанской графики, хотя в виде фотокопий его 50 страниц; ведь оригинал общеизвестной книги «Истории страны Албан» албанца Моисея Каланкатуаци до сих пор не известен, а сколько научных трудов и диссертаций написаны об этой книге по ее переводу на древнеармянский язык, несмотря на неизвестность точности отражения албанского варианта в его переводе на грабар. Мы прекрасно понимали, что определить древность письма, исходя из его сравнительно недавних фотокопий, невозможно, но и одно-значно утверждать, что она является фальсификацией тоже нельзя. То есть, не исключена возможность существования когда-то такой албанской книги, которая сохранилась в виде фотокопий, а самого оригинала или не сохранилось, или пока не доступна научному миру. С научной точки зрения необходимо учитывать вероятность обоих вариантов и установить истину только путем тщательного его исследования.
Если архаичность исторического документа «внешне» опре-делить невозможно, то ее следует искать «внутри», т.е. в содержании текста, для чего требуется дешифровка неизвестного письма. Нет необходимости останавливаться на различных методах дешифровки древних письмен. В дагестанском журнале, где впервые была опубликована копия страницы неизвестной книги, была указана возможность близости языка книги к лезгинскому языку, ведь лезгиноязычность албанского письма общеизвестна. Следовательно, для дешифровки мы исходили из предположения целесообразности применения лезгинского языка в качестве «ключа» для чтения албанского текста.
Суть методики нашей дешифровки заключается в следующем. Внимательно просматривая текст и действуя логичным путем, выбираем какую-нибудь группу знаков (букв) и по повторяемости или по месту применения (в начале, середине или в конце предложения) этих букв мы выделяем их в виде одного смыслового слова (или корня слова, или же окончания). С максимальной вероятностью убедившись в том, что именно это слово, смысл которого нам знаком, имеется в тексте, мы обозначаем буквы об-наруженного нами слова или окончания буквами другого известного (напр., русского) алфавита. Вставляя эти буквы вместо соответствующих знаков в других местах текста, находим слова, при помощи которых обнаруживаем новые буквы. Исходным ориентиром оказались две буквы, похожие на цифру «42» и повторяющиеся часто в конце предложений. Оказалось, что эти буквы передавали лезгинское слово «йа» ‘есть, является’. Впоследствии нами дешифрованы не только все 50 страниц «неизвестной» книги, но и мингечаурские и другие известные в науке эпиграфические памятники Кавказской Албании.
«Алупанская книга». Среди 50 страниц этой «неизвестной» книги не оказался титульный лист, и поэтому не удалось установить ни ее название, ни автор; мы ее условно называли «Алупанской кни-гой». Текст этой книги впервые был опубликован нами, дешифрован и переведен на русский язык. Книга содержит ценную информацию об истории Апупана (т.е. Албании), о звездах и календаре и о выдающихся ученых-мужах Кавказской Албании, а также некоторые заветы из христианских религиозных книг.
Как видно из текста книги, первоначально она была написана на «зулах», что по лезгински означает “полоски кожи”. Их было 22, и все они охватывают историю Кавказской Албании. На последнем «зуле» описаны сражения между арабами и хазарами. По-видимому, после появления бумаги текст на «зулах» переписан на бумагу. Бумажные страницы книги не совпадают с «зуловскими». Почерк последней части отличается от предыдущих частей.
Исходя из содержания «Алупанской книги», нам удалось выявить следующие основные моменты, которые могут быть не оспаримыми доказательствами подлинности содержания книги.

3. ДОКАЗАТЕЛЬСТВА О ПОДЛИННОСТИ
«АЛУПАНСКОЙ КНИГИ»

Преемственность алфавита. На зуле 17 «Алупанской книги» читаем: «В то время, когда Иранским царем был Иездегир, армянским царем был Варам шапух, Великим Алупанским царем был Эсваген, святой Месруп создал хороший алфавит, состоящий из 37 букв и соответствующий языкам 24 племен, проживающих в семи макилах Великого Апупана. Начиная с этого времени, все усердно читали и писали. Душа выдающегося ученого Месрупа находится у Албеса (Бога). Помолитесь за выдающегося мужа…». Время введения месроповского алфавита соответствует 420-430 гг. н.э. и оно согласуется с другими источниками (первая половина V в.н.э.). Этот месроповский «хороший» алфавит содержал 37 букв, примерно как в армянском и грузинском алфавитах, а не 52, как в Матенадаранском списке.

 «Алупанская книга»

Как известно, кроме «Матенадаранского» алфавита была еще копия этого алфавита у арменоведа А.Курдяна и почти такой же алфавит (но без названия букв) был найден в сел. Верхнее Лобко Левашинского района Дагестана. Так как других алфавитов в литературе не известны, а последние два почти идентичны с «Матенадаранским», предполагается, что Месроп Маштоц создал (или «возобновил») именно «матенадаранский» алфавит. Однако, интерпретация названия всех 52 букв, впервые проведенная нами, и сравнение их с алфавитом «Алупанской книги» дали нам основание констатировать, что Месроп Маштоц не мог составить «Матенадаранский» алфавит! Почему?
Исследование происхождения «Матенадаранского» алфавита показало, что в основе его составления лежит акрофонический принцип, как и в иероглифическом письме пеласгов. Например, как современный лезгинский язык, так и пеласгский и кавказско-албанский языки имеют в своем составе три буквы «К»: придыхательная «К», непридыхательная «КК» и абрубтив (взрывная) «КI». В пеласгском иероглифическом (рисуночно-слоговом) письме слог «КА» получен при помощи рисунка «рог», по-лезгински «карч», слог «ККА» дает рисунок «сокол», по-лезгински «ккард», слог «КIА» — «рыба», по-лезгински «кIазри». В «Матенадаранском» же алфавите буква «К» (придыхательная) дает знак № 2I, идентичный с рутульским и крызским «кар» ‘змея’, название буквы «КК» (№ 30) дает рисунок «ккал» ‘корова’ (лезг.), а буква «КI» напоминает бусину — «кIикI» ‘бус’ на бацбийском языке.
Таким образом, знак для каждой буквы «Матенадаранского» алфавита имеет форму такого предмета (животного, части тела и т.д.), название которого начинается именно с требуемой буквы. В названии букв-рисунков входят слова около 44% собственно лезгинского языка, 63% — лезгиноязычных народов, а остальные из других кавказских языков (черкесских, нахских и восточно-кавказских). А это свидетельствует о том, что, во-первых, Месроп Маштоц никак не мог подобрать этих слов, так как он вряд ли знал всех нахско-дагестанских языков, во-вторых, по-видимому, «Матенадаранский» алфавит был составлен еще в дохристианское время, когда носители нахско-дагестанских языков жили в составе хурритских или урартских племен. Следовательно, Месроп Маштоц создал алфавиты для албанцев (алфавит «Алупанской книги»), армян и грузин на основе «Матенадаранского» алфавита кавказских албанцев.

Архаичные слова и их интерпретация
В «Албанской книге» в значениях «совет», «советовать» употреблены слова «киш», «кишун», первое из которых на современном лезгинском языке оз-начает «суббота», а второе в переводе «сделать субботу» звучит неубедительно. Фразеологическая форма «киш чикIай чувуд», употребляемая лезгинами, скорее всего, нужно понимать как «еврей в безвыходном положении» (или «еврей, кому уже нечего посоветовать»), а не «еврей, у которого нарушена суббота», как предлагают современные лезгиноведы.
В «Алупанской книге» указано: «Эрандин шарвал Шабура вичин рушан гъуьл Басла Алупандин гьанадал ацукьарна» — “Иранский царь Шабур посадил своего зятя Баслу на Алупанский трон”. Историческую часть этого предложения оставим для беседы с историками и обратим внимание на слово «гьана» “трон”. Мои поиски этого слова на кавказских языках не увенчались успехом. Возможно, оно сохранилось в лексике какого-то кавказского языка (или диалекта) и возможно, что оно вообще не сохранилось. Тогда, откуда оно известно нашему герою-патриоту (или «горе-патриоту») лезгинского народа, если «Алупанская книга» фальсифицирована? Следовательно, можно делать вывод о том, что слово «гьана» удачно придумано. Но, увы, оно наличествует в пеласгском письме. В линейных письмах «А» и «В» слог «гьа» получен при помощи рисунка “трон”.
Возьмем слова «шар» (царь), «шарвал» (царство), и «шарваланг» (территория царства, государство). Слово «шар» в смысле «царь» имеется в урартском и хурритском языках («зар» — на пеласгском и этрусском языках; вероятно, оно перешло в русский язык как «царь»).
В кавказско-албанском письме имеются и другие слова («рум» ‘сила’, «макьу» ‘умный’, «авалун» ‘начинать/, «сиф» ‘начальный’, «мехел» ‘народ’, «усби» ‘дух’, «тамилан» ‘рай’, «дене» ‘мир’, «хай» ‘мать’, «цай» ‘отец’, «дам гун» ‘уполномочить’ и т.д., и т.п.; их свыше 270), которые позже нами были обнаружены в пеласгском и этрусском языках. Как может «творец» «Алупанской книги» по-черпнуть эти слова из еще никем не дешифрованных пеласгского и этрусского языков? Это — абсурд.
Немаловажный интерес для языковеда представляет слово «улуб» ‘книга’. Хотя это слово не сохранилось в лезгинеком языке, никак нельзя игнорировать его генетической связи с лакским «лу» “книга», означающее, кстати, также и «обработанная кожа» (на которой писалось письмо!). По-моему, это и есть доказательство архаичности слова «улуб». На пеласгском языке “глиняная табличка с надписью” называется «лучак».
Слово «зари» ‘писатель, поэт’. У современных лезгин собственное имя «Зари», «Зарият» встречается довольно часто;
Слово «микитис» ‘ученый’. На гельхенском говоре курахского диалекта лезгинского языка слово «микид» означает ‘мудрец, очень умный человек’.
Слово «калкун» ‘учитель’. На гельхенском говоре — «калкун» ‘учитель’; даже в селение Гельхен Курахского района (Южный Дагестан) находится «калкундин сур» ‘могила учителя’…

Происхождение слов «албан», «Албания»
В «Алупанской книге» приводится имя «Алуп», как прародитель албанских племен. Он является четвертым потомком легендарного Ноя в библейском родословии: Ной-Яфет-Гемер-Таргум-Алуп. Ни в Новом, ни в Ветхом заветах мне не удалось обнаружить легендарный Алуп. В «Алупанской книге» указано, что когда Алуп отделился от отца, ему были предоставлены земли от нижнего моря до верхнего и от нижних гор до верхних. После смерти Алупа его государство распалось. Впоследствии один из потомков Алупа Ран (вспомним, что Кавказская Албания также называлась Аран, Ар-Ран), объединив разрозненные албанские племена, создал государство в междуречье Куры и Аракса и назвал его «Алупан кIвал» (Великий Дом Алупа). По всей вероятности, слово «Алупан» в дальнейшем превратилось в «Албан». Каково было наше удивление, когда нам удалось обнаружить на одной царской печати пеласгов слово «Алуп»: «ЛукIав Алупа умунарай» — “(Пусть) Алуп упокоит (душу) Лукава».
В лезгинском языке корень «ал-», «алу-» означает действие сверху:
«АлукI», «алукIун» — ‘надевать, одевать (сверху)’;
«Алуд», «алудун» — ‘снимать, снять (сверху)’;
«Алух» — ‘одежда’ (на гельхенском говоре);
«Алуф» — ‘хижина, шалаш’ (на гельхенском говоре);
«Алуфан» — ‘укрытие’ (на гельхенском говоре);
«Алуга» — ‘хлеб, покрытый яичницей’;
«Ала» — ‘находиться на чём-либо’;
«Алахун» — ‘посыпать (сверху, на поверхность)’;
«Алахьун» — ‘переливаться через край’.
Следовательно: «Алуп» -‘покровитель’ (родоначальник лезгиноязычных народов).

Крестик-точка
То же самое можно сказать об употреблении в «Алупанской книге» «крестика» для отделения предложений друг от друга (действительно, почему не более современная «точка», а «крестик»?). Оказывается, и этот «крестик» генетически связан с таким же «крестиком» рисуночно-слогового письма пеласгов.
В «Алупанской книге» приводятся имена около 120 царей различных макилов, идентичные имена которых не сохранились среди современных лезгин.
Несомненно, «Алупанская книга» содержит достаточно богатый материал, требующий тщательного и всестороннего исследования.

Ярали ЯРАЛИЕВ,
Профессор